Банды Белокамня. История Чумных Крыс - Андрей Смирнов

– Будь спок! – ответил Брок, показав ему большой палец. – Сделаем всё без шума и пыли. Или с ними. Но точно сделаем!

– Справимся, – поддержал его брат.

– Иди, – согласился со всеми Йошимо. – Я прослежу, чтобы всё прошло как нужно!

– Ну вот и хорошо, – сказал им Эрл, сворачивая в проулок. – Буду поздно, меня не ждите!

В дверь ничем не примечательного дома, покосившегося от времени, постучались. Дыра полна такими кособокими старыми постройками, стены и крыша которых держатся на честном слове. Хватило бы малейшего самого чахлого землетрясения или урагана, чтобы половина района канула в небытие. Жить в таких домах было довольно страшно, но это лучше, чем ночевать под открытым небом, где тебя в любой момент могут зарезать или обобрать.

Эрл постучал ещё раз. Неужели никого нет дома? Это было сомнительно, учитывая, что его мать была парализована ниже пояса последний год и не имела возможности к передвижению. Наконец, за дверью кто-то зашевелился, ненадёжный замок с хрустом открылся и дверь распахнулась. Практически сразу к нему на шею бросилась молоденькая глубоко беременная девушка, обнимая убийцу.

– Наконец-то ты пришёл!

– Ну полно, Лиз! Отпусти! – Он мягко отстранил от себя сестру, глядя на её живот. – Тебе вредно сейчас так тесно прижиматься к людям и крепкие объятия.

– Полно тебе, Эрл! Для объятий никогда ничто помехой быть не может!

– Дядя! – с криком выбежала из дома наружу его трёхлетняя племянница, по-детски неуклюже переваливаясь на ходу. Большие глаза, кучеряшки, пухлые грязные щёчки, простое тёмное платьице и туфельки из грубой кожи. Словом – само обаяние.

– Привет, малявка! – присаживается к ней Эрл, доставая из кармана припасённые для этого случая лакричные леденцы.

– Шпасибо! – шепелявит она, сметая угощение с ладони.

– Эрл, – возмущается наигранно сестра. – Сколько можно тебя просить не называть так Леану! Она скоро будет только на малявку отзываться, а не на своё имя!

– Ну уж не так часто я у вас и бываю, чтобы она успела забыть своё имя. Да, малявка?

– Дядя, а ты к нам надолго? – спрашивает девочка, с надеждой глядя в глаза Эрлу.

– Нет, родная, мне нужно будет скоро уйти. Меня ждёт работа.

– Не уходи! – начинает канючить ребёнок. – Расскажешь мне шказку?

– Нет, я не могу…

– Никаких сказок! – перебивает их Лиззи. – После твоих рассказов девочка матерится как самый распоследний орк! Что это за сказки такие, в которых столько ругани?

– Ну а чего ты хочешь от Дыры? – смеётся Эрл. – Тут все рассказы – сплошная чернуха. Я любовные истории рассказывать не мастак, таких тут отродясь не случается. А если что и происходит, то интимные подробности заставят покраснеть даже опытных уличных шл…

– Молчать! – не даёт договорить ему Лиззи. – Хватит нам рассказов!

– Потом, малявка, – вздыхает Эрл. Поучив от сестры подзатыльник он исправляется:

– В следующий раз, Леана!

– Плавда?

– Честное слово! – божится Эрл, улыбаясь племяннице.

После чего убийца поднимается с корточек, и всё семейство заходит обратно в дом, чтобы не маячить на виду у всей Дыры. Глядя сестре в глаза Эрл спрашивает:

– А где Альберт? На работе?

Альберт – это муж Лизи. Хороший малый, работает подмастерьем у сыровара в ремесленном районе. Пусть Альберт и не получает больших денег, но, как минимум, сыром, молоком и маслом семья обеспечена. Мастер предлагал переехать своему подчинённому к нему вместе с семьёй, чтобы жить при сыроварне, но они вынуждены были отказаться из-за больной матери, которая не вынесла бы жизни в чужом жилье.

– Да, он там работает с утра до вечера, ты же знаешь.

– Жаль, мне он нравится, – сказал Эрл с искренним сожалением. – Аль хороший парень, работящий. Возможно, что когда-нибудь он сможет открыть своё дело. Ну а пока, я буду помогать вам деньгами.

С этими словами он достаёт из кармана три золотых монеты, которые вкладывает сестре в ладонь.

– Откуда это у тебя? – спрашивает девушка, глядя широко раскрытыми от удивления глазами. Она догадывается, что её брат связан с криминалом, но вот подробностей никаких не знает.

– Ты никого не ограбил и не убил за эти деньги? – спрашивает Лизи, глядя Эрлу в глаза. – Скажи мне честно!

– Нет! – отвечает тот. И добавляет мысленно: «Пока ещё!».

– Откуда они у тебя? Тут целое состояние!

– Неважно откуда, главное, что вы сможете подлатать эту дыру, в которой живёте. Как мама?

– Всё также. Она до сих пор дуется на тебя и называет тебя убийцей.

– Она права, – вздыхает Эрл.

Перед глазами брата и сестры живо проносится сцена многолетней давности, когда они ещё были детьми. Каждый вечер их отец, работавший угольщиком, приходил домой пьяным, пропивая те жалкие гроши, которые зарабатывал своим тяжёлым трудом. В алкогольном опьянении отец, который практически никогда не был добр к своим близким и в трезвом состоянии, превращался в жуткого зверя, избивая всех домочадцев за любой косой взгляд или шорох. Мать не могла работать, так как ещё не отошла от тяжёлых родов, выхаживая грудничка Александра, поэтому денег и еды в семье не было. В один из дождливых зимних вечеров, когда пьяный угольщик вернулся с работы, Александр кричал особенно громко и жалобно – кормить ребёнка было нечем, молока у мамы не было. Голодала вся семья, особенно женщина, отдававшая последние жалкие крохи с их стола Эрлу и Лиз. Только один папаша не выказывал признаков голода, словно ел вне дома. И ещё он постоянно был пьян и зол. Когда крики родного сына не дали пьянице отдохнуть, он с рёвом бросился на ребёнка. Мать заслонила беспомощного беспокойного грудничка собой, за что получила мощную оплеуху. Тогда то она и упала на стол, повредив свой позвоночник. Бедного Александра алкоголик просто задушил, дабы тот не кричал, после чего хотел накинуться на своих старших детей, плакавших без остановки. Но он просчитался – Эрл, которому тогда уже было двенадцать лет, решил постоять за себя и своих родных. Детская рука вонзила кухонный нож садисту прямо в живот, отчего человек, по недоразумению звавшийся отцом, испустил дух. Как избавлялись от трупа, никто даже уже толком и не помнил. Вроде бы дети (или это была мама, которая тогда ещё могла ходить?) смогли оттащить его недалеко от своего дома и бросить среди улиц. Этого вполне хватило, поскольку все посчитали, что пьяного угольщика убили по пути домой грабители. Такое случалось в Дыре сплошь и рядом.

Александра похоронили позади своего дома ночью, надеясь, что никто не видел процесса погребения. Обозначать могилу никак не стали, справедливо опасаясь мародёров, которые могли продать труп некромантам. С тех пор Эрлу, как старшему в семье, пришлось кормить свою мать, которая стала сильно хромать и впала в депрессию, а также младшую сестрёнку. Приходилось не только воровать, попрошайничать и браться за любую мелкую работу, но и отбиваться от многочисленных воров и сверстников. К четырнадцати годам на счету Эрла было уже пять трупов, а к пятнадцати – около дюжины. Или ты, или тебя! Дыра подчиняется только закону силы, и никакому другому.

Сестрёнка также не сидела без дела, занимаясь попрошайничеством на улицах и ухаживала за матерью, которой становилось всё труднее и труднее передвигаться самостоятельно. Женщина тоже старалась не остаться безучастной, усевшись своим детям на шею, занимаясь шитьём и вязанием, продавая получившиеся одежды беднякам Дыры за небольшие деньги, получая за это минимальную прибыль.

Вскоре Эрлу пришлось вступить в первую в своей жизни банду, поскольку одиночкам в Дыре долго не выжить – сожрут коллективом. Банда состояла из подростков его возраста, промышляя кражами из домов и воровством. Больше всего Эрла поразила тогда необходимость делиться наваром с гильдией Теней, которая контролировала их район. Подросток недоумевал, как можно честно отдавать свою десятую часть добычи, которая принадлежала полностью им. Или почему нельзя отдать меньше положенной суммы, заявив, что в этот раз улов оказался меньше. Именно тогда он и узнал на печальном примере своего товарища, решившего утаить часть добычи, что такое стукачество, доносы и осведомители.

Не важно, как Тени узнали об этом факте, важно то, как они наказали нарушителя – ему отрезали пальцы, отправив обратно. Тогда Эрл получил второй урок – калеки бандам не нужны. От пострадавшего отвернулись все его вчерашние товарищи, поскольку тот стал бесполезен – он не мог воровать или грабить, а попрошайничеством заниматься в Дыре бесполезно – сердца обывателей просто огрубели со временем. Нищих в других районах города не привечали – стража их либо выгоняла, либо арестовывала, если не получала мзды. Глядя на свою покалеченную мать и изуродованного товарища, Эрл боялся только одного – оказаться покалеченным, что автоматически значило бы конец карьеры и жалкое существование впроголодь. А ведь ремесло наёмного убийцы было довольно денежным, уважаемым и востребованным в Дыре. Что-что, а лишать жизни угрожавших ему существ или тех, за чьи головы хорошо платили, он научился за свою юность хорошо.